Во Франции, большей частью в Париже, расплодилось немало фирм и фирмочек, варьирующих название «Славянки для французов» и имеющих договоры с соответствующими фирмами в бывшем СССР.Они уже во Франции
Если задуматься, как государство управляет миграционными потоками, то очевидно, что законы и ограничения — это одно, а давление реальности — совсем другое. Страстно желающие выехать могут пролезть и в игольное ушко. Размеры нелегальной эмиграции огромны. Новое правительство Франции с ней активно борется, но уничтожить многоглавую гидру (связанную и с коррупцией) очень трудно. На мой взгляд, основу нелегальной эмиграции составляют беглецы из Африки и Азии, которые спасаются большими стаями, а в процессе широкомасштабных облав в сети попадаются прежде всего большие, сплоченные группы людей. Русские предпочитают пробираться во Францию поодиночке или семьей. Забегая вперед, замечу, что с детьми на руках во Франции остаться легче.
Перечислю наиболее практикуемые русскоязычными легальные способы выезда во Францию:
*
вступление в брак с французом;
*
срочный или бессрочный трудовой контракт;
*
получение статуса беженца (или попытка получить его);
*
обучение во Франции в среднем или высшем учебном заведении.
В отличие от Франции Германия создала свои национальные программы и квоты для выезда немцев и евреев из стран бывшего СССР, в соответствии с которыми переселенцам причитаются определенные социальные гарантии. То есть перечень способов выезда в Германию уже несколько иной. В принципе, немалому количеству русскоязычных здесь гарантируются пособия. Правда, в последнее время ситуация несколько ухудшилась, потому что каждому переселенцу теперь присваивается определенный балл, который влияет на размер пособия, и так достаточно скромный. Во Франции и Испании ничего подобного нет, основные каналы попадания туда — это браки и срочные трудовые контракты, нередко фиктивные. Я знаю случай, когда сердобольный француз пожалел мать-одиночку из России, оказавшуюся во Франции, и оформил ее как создающую страничку в Интернете для его служебных нужд. Она получила разрешение на проживание во Франции сроком на год и за это бесплатно убирает его квартиру и нянчит его ребенка. Срочный трудовой контракт — вещь довольно драматичная, потому что самоубийства людей, исчерпавших все возможности его продления, известны и в Германии, и во Франции, и в Испании.
Получить бессрочный трудовой контракт в любой западноевропейской стране очень сложно.
Эмиграция в Германию, США и Израиль более стандартизирована, более упорядочена, уже исторически сформировались определенные легальные каналы миграции русскоязычных в эти страны. Чтобы осесть во Франции, вы должны приложить огромные усилия и выстроить свой собственный, сугубо индивидуальный способ завоевания этой страны. К примеру, Андрей Макин, русский писатель и журналист, пишущий на французском, посвятил своему духовному и физическому освоению страны роман «Французское завещание», получивший в 1995 г. три крупнейшие французские литературные премии и сделавший его любимцем многих французов. Но до этого автор бомжевал под парижскими мостами.
Особые проблемы ждут тех, кто приехал из СССР 20—30 лет назад. Например, группа французских граждан, в прошлом русских, сейчас хочет добиться от российского правительства выплаты им пенсий, так как у них накоплен немалый российский трудовой стаж. Во Франции нужно проработать 40 лет, чтобы получать нормальную пенсию; в госсекторе — 38, но новое правительство хочет уравнять в правах частный и госсектор, доведя необходимый для пенсии стаж до 40, а позже и до 42 лет. А эти старички-эмигранты во Франции работали только 15—20 лет, и их существование будет на грани нищеты. Поэтому российская пенсия стала бы совсем не лишней.
Хорошее дело браком не назовут
Наиболее доступная траектория эмиграции — через брак.
В основном это путь женщин. Конечно, есть и мужчины, женившиеся на француженках, но они о своих бедах предпочитают не распространяться. Вожделенную мечту эмигранта — 10-летний вид на жительство — можно получить, если брак имеет разновидность «mariage civil» и если брак не расторгнут судом в течение первого года пребывания в стране.
Как найти французского жениха? Можно познакомиться по переписке, либо приехать на средиземноморский пляж (некоторые французы даже пытаются учить русский для знакомства с русскими красавицами), либо завести служебный роман с работающим по трудовому контракту в России. Можно, живя в России, обратиться к услугам разнообразных, иногда сомнительных фирм, тратя при этом большие или меньшие суммы денег. Во Франции, большей частью в Париже, расплодилось немало фирм и фирмочек, варьирующих название «Славянки для французов» и имеющих договоры с соответствующими фирмами в бывшем СССР. Если женщина из России, Украины, Белоруссии пришлет в конверте фотографию и анкету, то ее внесут в каталог для потенциальных женихов, которые к тому времени уже заплатили данной фирме круглую сумму. Если при просмотре каталога эта женщина приглянулась французу, то он высылает ей приглашение, оплачивая дорогу туда и обратно.
Первый блин чаще всего бывает комом, и женщина в ужасе бежит от первого французского жениха, но не всегда убегает сразу в Россию. Иногда на одну поездку приходится 2—3 приглашения. Иногда такие проплаченные наперед встречи опасны для жизни. Известны случаи, когда женихи запирали своих невест в кладовки, не давали еды и питья, и это в жаркое французское лето. Следующая запланированная встреча может быть еще «круче». Нередко поиски такого рода длятся годами, могу привести пример, когда поиски длились 12 лет и закончились благополучным браком — претендент оказался скромным и душевным человеком. Однако чаще всего клиенты этих фирм обременены возрастом, комплексами, тяжелым характером и не способны найти жену среди соплеменниц. Не только знакомиться, но и проживать с таким человеком бывает опасно для здоровья, а иногда и для жизни. Письма женщин-славянок, которые публикуются в еженедельнике «Аргументы и факты» (приложение «Мы в Европе»), нередко заканчиваются отчаянным вопросом: «Что же мне делать?» Много страшных реальных историй известно и мне. Интересно, что в русской среде жертвы чаще всего не встречают сочувствия. Типичные реакции: «Сама виновата, навязывалась», «Захотела легкой жизни, теперь получай ее» и т. п. Жесткое, дистанцированное отношение друг к другу, отсутствие душевности и сострадания характерно для многих русских эмигрантов.
Выводы, которые делают авторы и читатели приложения «Мы в Европе», сводятся по существу к следующим положениям, не лишенным здравого смысла, но не способным утешить бесталанных жен.
1. Эмиграция через брак с иностранцем — наихудший вид эмиграции.
2. Образ жизни западного человека — это экономия во всем, включая расходы на жену. Единственный выход — как можно раньше начать зарабатывать самой, тогда и семейная жизнь может наладиться.
Но последний совет как раз наименее выполним, потому что Франция — страна с огромной безработицей (10% трудоспособного населения, а по южным департаментам вдвое выше). Эмигрантам известно, что, например, с неважным английским в Америке еще как-то можно устроиться, а вот во Франции с неважным французским — скорее всего нет. Переизбыток специалистов умственного труда велик даже среди граждан Франции, а легкий физический труд, приемлемый для женщин и для не молодых и не очень здоровых мужчин, практически исчез в ходе научно-технического прогресса. Там, где еще требуются люди, нормы выработки или обслуживания настолько высоки, что молодые здоровые французы или арабы через полдня работы кладут язык на плечо. Примеры: норма уборки в гостиницах на одну горничную — 4 номера в час или 8 с половиной комнат в час при высочайших требованиях к чистоте и минимальном уровне оплаты. Для большинства массовых профессий оплата исходит из минимума зарплаты. Средняя зарплата во Франции лишь на 20% превышает минимальную. Один официант на огромный зал ресторана, один продавец-консультант на огромный зал женской, мужской и детской одежды одновременно. Одна домработница на 4—5 семей, где в каждой семье довольно большая квартира и тяжело больной или престарелый член семьи. (Этот воочию наблюдаемый процесс уничтожения рабочих мест — тема отдельного разговора.)
Стандартный механизм заключения и развития брака между французом и славянкой из бывшего СССР можно описать примерно так. Она, внешне весьма привлекательная, в возрасте 30—45 лет, как правило, с одним ребенком. Он — 48—70 лет, привыкший жить один и для себя, разведенный или никогда не состоявший в браке. Часто неуживчив, в конфликте с обществом, судится на работе и с бывшими женами. Бывают и сильные, искренние чувства с той и другой стороны, но это скорее исключения, далеко не всегда гарантирующие счастливую развязку. Чаще проявляется другое: обе стороны отличают расчет и жесткие требования; довольно быстро мужчина начинает чувствовать себя пойманным, хотя вроде бы приобрел бесплатную домашнюю прислугу и уменьшил свою налогооблагаемую базу (с дохода) в 2,5 раза.
Порой перед заключением гражданского брака подписывается брачный контракт, по которому невеста не только не имеет права на имущество, нажитое супругом до брака, но и на имущество, нажитое в период брака. Слабо соображающая во французских законах невеста идет на это, опасаясь, что иначе он вообще не женится. Брачный контракт подписан, но доверие рушится. Взаимные подозрения и неудовольствия нарастают, как снежный ком. Бесплатная домработница вроде бы работает, но не так, как хотелось бы деспоту-молодожену (постоянный лейтмотив: но я же тебя вывез из такой ужасной страны!) Ставится ребром столь органичный для француза вопрос об экономии (на воде, на электричестве, на телефоне, на еде, на одежде, на приеме гостей), а русская жена постоянно пытается добиться максимума покупок для себя и ребенка, видя непрочность заключенного брака. Ведь даже этот скромный поток средств скоро закончится.
Расчеты и с той, и с другой стороны не оправдались. Французский молодожен нередко пускается во все тяжкие: выгоняет супругу или помещает ее временно на чердак, угрожая выслать из страны, поселяет в квартире новую женщину, всячески унижая законную супругу. Известны случаи принуждения молодой жены к проституции или к групповому разврату. Иногда, даже желая сохранить брак, муж совершает поступки, парадоксальные на наш традиционный взгляд: не дает пользоваться квартирным телефоном, отключает батарею в комнате для экономии электроэнергии, не оплачивает уроки французского и в то же время не разрешает матери и ребенку говорить между собой по-русски, держит их буквально на полуголодном пайке, не выдает жене даже карманных денег. Если же муж не желает сохранять данный брак, то он, естественно, возвращается к привычной холостяцкой жизни или пускается на поиски очередной супруги.
Должна подчеркнуть, что поведение подобного рода мужей относится исключительно к приватной сфере и отнюдь не характеризует отношение французского государства к супругам-иностранцам. Более того, у меня возникло ощущение, что Франция, в отличие от других стран, несет ответственность за неудавшиеся браки иностранцев со своими гражданами. Чтобы получить 10-летний вид на жительство, иностранцу достаточно прожить с французом в законном браке 1 год. Правда, не раз упомянутый энергичный министр внутренних дел Н. Саркози (венгр, родившийся во Франции) в порядке борьбы с излишней эмиграцией хочет этот срок увеличить до 3 лет, и все мои знакомые славянки-жены, «дамы, приятные во всех отношениях», убеждены, что 3-летнего срока не выдержат. Неизвестно, будет ли этот законопроект принят. Пока что в конце испытательного года устраивается проверка (с извинениями и прочими формулами вежливости, и, кстати, далеко не в каждой молодой семье) со стороны полиции (ее всегда проводят мужчина и женщина) на предмет того, не является ли данный брак фиктивным. В случае серьезных сомнений в подлинности брака виновника может ожидать судебное разбирательство и затем тюремное заключение, но на практике доказать фиктивность брака исключительно сложно. Проверка сводится к осмотру фотографий, изображающих совместную жизнь (если супруг-француз на момент проверки отсутствует), к подсчету числа домашних тапочек в прихожей и зубных щеток.
После проверки, даже если брак фактически разваливается, славянке выдается вид на жительство сроком на 10 лет, в течение которого и может длиться бракоразводный процесс. Поскольку супруги-иностранцы имеют разрешение на работу, то они стоят на учете как безработные, а если они стоят более 1 года, то тем самым попадают в категорию приоритетной публики, их могут послать на курсы французского или какой-либо профессии, за которые они получают стипендию — скромную, но не позволяющую умереть с голоду. Часто в течение этого срока женщина находит трудовой контракт (как правило, уборщицей или прислугой) или вновь выходит замуж. В эмигрантской среде шутят: «Жена француза — это профессия, а место работы можно сменить». Случается, что на виду у супруга она начинает энергично искать нового жениха через местную брачную контору для французов, куда подает заявки более респектабельная публика. Реакция может быть разной, мне известны как появления патологической ревности, так и полное равнодушие мужа-француза к похождениям русской жены.
Здесь основной сферой нарушения прав эмигранта является приватная. Французское государство всей мощью своей бюрократической машины, которую хотя и ругают за медлительность и французы, и русские, рано или поздно добивается разлучения буяна-мужа и русской супруги, разумеется, при активном участии и самих пострадавших женщин, и их друзей — для этой стороны необходима последовательность действий и четкая взаимовыручка, хотя часто французы помогают побитой жене более, чем русские.
Следует учесть, что французские чиновники (конечно, очень разные, но часто отзывчивые и готовые помочь, если им это позволяет закон) волей-неволей спасают и предоставляют приюты, а потом и квартиры по пониженной цене русским женам французов, если они были побиты своими мужьями; есть даже специальные приюты для побитых жен. Эти приюты значительно отличаются от российских кризисных центров. В России их очень мало, несоразмерно потребностям. Женщинам, попавшим туда, предоставляется психологическая помощь, но никакой помощи в расторжении брака не оказывается. Во французском приюте, наоборот, должности штатного психолога, как правило, нет, травмированной душой там никто не занимается. В лучшем случае пострадавшей дадут в руки брошюрку «Как любить себя» незаслуженно популярной и на Западе, и у нас Луизы Хей. Зато за нее энергично берутся так называемые воспитатели, которые помогают ей во всевозможных административных демаршах: в расторжении брака, в получении денежного пособия и даже в поиске работы, что самое трудное.
Франция — страна еще более разветвленной бюрократии, чем Россия. Даже в абсолютном выражении численность госчиновников там выше. Среди них, на мой взгляд, имеется очень полезная прослойка — те, кто помогает людям в их хождениях по бюрократическим мукам. Всегда есть функционер, который именно за это и получает деньги. Ваша проблема только его найти. Кроме того, немало и просто добрых, жалостливых, сентиментальных людей. Они могут организовывать ассоциации или помогать вам просто так (последнее больше характерно для очень пожилых французов). В итоге многие женщины, как коренные француженки, так и иностранки, пострадавшие от супругов, получают от государства квартиры по пониженным ценам.
При этом с любыми социальными льготами и выплатами складывается парадоксальная ситуация. Чтобы даже узнать о своих правах и тем более реализовать их, нужны недюжинное упорство, умение жить в конкурентной среде. Некоторые русские женщины, не очень образованные, еще плохо зная французский и имея на руках ребенка от русского мужа, добились для себя (при помощи сердобольных французов-друзей и чиновников) помещения в приют, после чего получили квартиры от государства, в среднем трехкомнатные на семью из двух человек. В то же время знаю высокообразованных, хорошо владеющих языком, но по-интеллигентному неуверенных в себе русских жен, считающих этот путь выбивания льгот для себя неприемлемым. В настоящий момент они страдают от своих мужей, которые могут из-за пустяка выйти из себя, зверски избить, угрожать убийством. И на родине-то женщина чувствует себя одинокой при муже-деспоте, а в чужой стране растерянность еще более возрастает.
И тем не менее возвращаются очень редко. Причин тому несколько. Эмиграция — это ловушка. Сколь бы ни были велики моральные и материальные издержки, понесенные эмигрантом, по сравнению с полученным результатом, человек не может отказаться от такой ценности, как проживание на Западе. Он будет терпеть всевозможные лишения и унижения, ругать на все корки свою родину и приютившую его страну, но домой не вернется (однако будет с удовольствием ездить туда на каникулы, если позволят средства). Критическое отношение как к своей, так и к принимающей стране характерно для подавляющего числа эмигрантов пятой волны.
Многие боятся вернуться назад из-за сплетен, излишней жалости, пересудов, непонимания близких. Многие расстались со своими квартирами и с работой. Очень часто у женщины просто нет денег на дорогу. Ловушка захлопнулась. Для возвратной миграции нужна еще более сильная воля и решимость, чем для выезда из России. Даже в шашках обратный ход может делать только дамка. Что же можно сказать о слабой, измученной своими личными проблемами русской женщине с русским ребенком, у которой все силы ушли только на шаг туда? И несмотря на весь пессимизм, эти русские женщины еще надеются устроить свою жизнь во Франции.
Часто мне делают замечания, что я сгущаю краски и упрощаю картину. Возможно. Но мне больше известны печальные истории. Не все французские мужья деспоты и психопаты, но таков заурядный контингент фирм «Славянки для французов». И еще парадоксальным препятствием для возвращения мам на родину становятся русские дети. Во-первых, программа французской школы сильно отличается от русской. По математике отставание настолько разительное, что по возвращении на репетитора придется потратить немыслимые деньги. О гуманитарных предметах нечего и говорить. Часто русский ребенок, сообразивший, что во Францию они приехали для лучшей, более спокойной жизни, уговаривает маму найти нового богатого французского папу. «Во Франции еще как-то можно выйти замуж повторно. В России, даже если ты красавица с характером Золушки — после 30 и с ребенком законный брак тебе не светит. Там смертность мужчин самая высокая в мире», — приблизительно такова логика русских женщин-матерей. И между прочим, выстраданная на их личном опыте.
Франция тоже переживает кризис семьи, но в совсем иных формах, чем в России. Француженки гораздо менее терпеливо, чем русские, переносят двойное бремя семьи и работы. Они отличаются меньшей верностью своим мужьям. Феминистские воззрения распространены среди всех возрастов, и не иметь мужа уже не считается потерей престижа. После 20—25 лет брака, а то и раньше многие француженки испытывают смертельную усталость от брака и подают на развод. Вместе с тем средний мужчина-француз придерживается более традиционных взглядов на брак и хочет видеть в своей подруге уступчивость, мягкость, домовитость. Несмотря на численный перевес женщин в средних и старших возрастах во Франции (но далеко не столь сильный, как в России), многие мужчины к 45—50 годам остаются одинокими. Экспорт жены из какой-нибудь несчастной славянской страны кажется во всех отношениях привлекательным. Телевидение твердит, что эти страны, особенно Россия, — это скопище нищеты, пороков и криминала. Зато красота и покорность русских женщин уже приобрели силу мифа. Русских красавиц, приехавших на смотрины к какому-нибудь старику из Парижа, постоянно показывают по тому же телевидению. Общественное мнение французов в основном осуждает этих женщин, а поскольку своя рубашка ближе к телу, то не осуждает французских женихов, что бы они ни вытворяли со своими женами впоследствии. 
|
